[indent] Айрен умиляется отзывчивости щенка - ну точно чей-то домашний питомец, которого разыскивают днем с огнем, страдая от того, что не могут прижать к себе и зарыться носом в пушистую мягкую шерстку. Пока щенок, а теперь уже Пафнутий, ест, Рен старательно наглаживает его по пушистому боку, внезапно осознавая как сильно соскучился по подобным ощущениям. Подать запрос на кота или собаку, что ли? Он вроде как ведет себя хорошо, могут и пойти навстречу.
[indent] Скажи ему кто лет эдак пятьдесят-шестьдесят назад, что он будет рад компании даже гипотетически блохастого животного - рассмеялся бы и послал недалекого человека лесом. Впрочем, тогда он и не поверил бы в существование подобной тюрьмы, чтоб ее спруты разодрали. Очень недальновидно с его стороны, очень наивно для демона - быть уверенным в своей безнаказанности.
[indent] Пуфик-Пафнутий упорно вызывал умиление каждым своим движением, даже тем, как подергивал маленьким носиком, когда принюхивался к корзине с рыбой. Обычно Айрен оставлял все выше нормы себе, нагло поджаривая рыбку на костре и наслаждаясь отдыхом, свежим воздухом и вкусной едой - не зря с собой на такие случаи таскал специи, нагло выменянные с кухни, - но сейчас он твердо решил поступиться своими принципами. Вдруг щенок влюбится в него такого щедрого и красивого и будет постоянно убегать от хозяина и прибегать к нему. Вот до чего одиночество доводит, однако.
[indent] - Так вот, Пафнутий, - грустно продолжил Айрен, почесывая собаку за ухом и даже не подозревая кто перед ним, - ты можешь не поверить, но раньше я был ого-го! Влюблял в себя закоренелых гетерастов, творил все, что хотел, ел с золота, пил из хрустальных кубков и тончайшего заморского фарфора. А теперь? Вот посмотри на меня теперь, что я такое?

Рен тоскливо указал на себя и снова почухал пса за ухом, аккуратно почесывая кожицу под шерсткой. Хоть с кем-то можно было поговорить, снять маску вечной лжи и притворства, которая уже практически сроднилась с его лицом. Айрен так часто лгал, что иногда даже сам верил в сотканную им паутину, забывая правду. Но правда от этого никуда не исчезала.
- Знаешь, вообще... - он помедлил и покачал головой, делая долгую паузу: - Вообще сначала я был пустотой. Сильнейшим желанием красоты и счастья, богатства и славы. Говорят, если такое сильное желание испытывает чистая душа, то рождается ангел или даже юное божество - такое прекрасное и светлое, несущее добро в мир. И может быть, я даже начинал формироваться как что-то светлое, взгляни на меня. Меня так часто называли ангелом, если не звали шлюхой...

Он заметил, что от рыбины осталась лишь голова и несъедобные плавники и достал из ведра еще одну - жирную такую, крупную, с раздутым брюхом, в котором явно находилось много вкусной икры - и положил ее перед собакой, снова ласково потрепав по холке.
- Желание стало пороком, богатство - жадностью, красота - похотью, слава - завистью, счастье - скукой. Наверное, хорошо быть псом: ты не замечаешь, как проходят бесцельные дни, ты не ощущаешь беспросветную серую скуку, потому что все всегда делают то, что ты от них ожидаешь, пляшут под твою дудку. Ты просто ждешь хозяина и радуешься ему каждый раз, когда он приходит, верно? - тонкая рука скользнула к округлившемуся пузику, мягко почесывая и там тоже: - Они всегда хотят одного и того же, они всегда ведутся на одно и то же, они все уже давно прочитанные книги. Люди не заслуживают жизни, если они не интересны. Жаль, что боги, поймавшие меня, так не считают. Жалкие трусы, паразитирующие на своих овцах, они ничем не отличаются от нас.

Последние слова Айрен проговорил с нескрываемой желчью и прикрыл глаза, справляясь с разбушевавшимися эмоциями, которые теплый и пушистый бок рядом немного притуплял.
- Я обречен провести здесь вечность - это все, что осталось от моей былой силы, если не считать еще пары крох, теплящихся где-то внутри. Вечность среди вечной скуки. Единственное на что я надеюсь - спруты, которыми нас порой пугают. Я готов заплатить даже жизнью, лишь бы поговорить с ними, а уж если получится поебаться, то совсем хорошо будет. Щупальца, сам понимаешь. Хотя нет, не понимаешь, - он расхохотался и растянулся на траве, переворачиваясь потом на бок и уткнувшись носом в шерсть, пахнущую вовсе не псиной: - Хочешь поиграть в палочку, малыш?